Последствия пожара в Новом Корпусе 13 декабря

В ночь с 12 на 13 декабря в помещении Центра молекулярной электроники МФТИ (аудитория 206 Нового корпуса) случился пожар. После тушения пожара были затоплены лаборатории, расположенные на 1-м этаже. «Поток» постарался разобраться в том кто же в институте отвечает за ликвидацию последствий пожара.

По словам проректора МФТИ по безопасности Владимира Петушкова, причиной пожара стал взрыв блока литий-ионных аккумуляторов экспериментальной установки: вместо подключения специального зарядного устройства, уменьшающего ток по мере зарядки, аккумуляторы заряжались от блока питания. Это привело к перегреву аккумуляторной батареи: литий расплавился, случилось короткое замыкание и произошёл взрыв, приведший к пожару.

Проректор также отметил, что трагедии можно было избежать, если бы установленные в ходе расследования сотрудники применили бы штатное зарядное устройство, а уходящие последними из кабинета люди выполнили требования инструкции по пожарной безопасности и отключили бы все электроприборы от сети. По словам Петушкова, эти инструкции «буквально написаны кровью», и добавил, что ими нельзя пренебрегать.

После тушения пожара и проливки помещений пожарными расчетами, вода потекла со второго этажа на первый, где расположены Центр коллективного пользования МФТИ, помещения биофармкластера «Северный» и другие лаборатории. Стены из гипсокартона быстро намокли, под весом воды стал падать плиточный потолок, пошел «дождь».

Ремонт помещений, где произошел пожар, начался в тот же день. При этом никто не начал ликвидировать последствия тушения пожара этажом ниже и даже не оповестил сотрудников лабораторий о происшествии.

Наиболее сильно пострадала от потопа лаборатория технологий 3D-печати функциональных микроструктур, расположенная в 106 НК, прямо под очагом пожара. В ней установлено прецизионное оптическое оборудование: фемтосекундный титан-сапфировый лазер, апохроматический объектив, система позиционирования на основе нанопозиционера, системы управления оптическими устройствами, рамановский спектрометр. К дихроическим зеркалам — ключевым компонентам такого оборудования — нельзя прикасаться, можно только продувать: налет на них приводит их в негодность.

«Поток» поговорил о случившемся с ведущим научным сотрудником этой лаборатории и выпускником ФОПФ 2005 года Дмитрием Чубичем.

О пожаре Дмитрий узнал примерно в 11 часов от своих знакомых и тут же побежал проверять состояние помещения лаборатории в НК, где он увидел лужи, обвалившийся потолок и искрящие провода. «Коротило при мне, я слышал и видел своими глазами. На полу была лужа воды: в некоторых местах глубиной 3-5 см. Тех, кто был внутри, я эвакуировал — а на самом деле выгнал, порой бранясь — маленькими шажками, чтобы разность потенциалов была небольшая между ногами. Под рассказы в стиле: “да у меня подошва резиновая, что мне будет”. Охранника я немедленно проинформировал, он доложил дальше, пришел осмотрел — все четко. Коротить быстро перестало, не загорелось.»

Дмитрий пошел к проректору по безопасности за советом о дальнейших действиях. Тот порекомендовал сфотографировать испортившееся оборудование и спасать оставшееся своими силами, отдав охране распоряжение пропустить людей на уборку. Никакой другой помощи проректор не оказал, ссылаясь на то, что ликвидация последствий пожара не входит в его полномочия.

После похода к Петушкову Дмитрию пришлось самому решить куда эвакуировать сохранившееся оборудование, искать тех, кто поможет в этом, найти пакеты для мусора и фонарики. На его просьбу о помощи быстро откликнулась группа студентов кафедры квантовой радиофизики и кафедры проблем квантовой физики: Данила Колымагин, Роман Звагельский, Алексей Тарадин, Евгений Кадамов, Юрий Скаков, Андрей Родионов, Святослав Брюзгин, Жанат Сеилов, Иван Власов и Александр Меганов.

Вместе с сотрудниками лаборатории они в условиях полной темноты собственноручно выносили уцелевшее оборудование из заполненного водой помещения и помогали устранять последствия непредвиденной ситуации. В тот день тяжелая работа продолжалась 9 часов, в период зачетной сессии, а у некоторых сотрудников лаборатории на следующий день был дедлайн по грантам РНФ.

Дмитрий Чубич рассказывает: «Если мы оставили бы на месте все железяки, то тогда мы действовали бы как раз в соответствии с инструкциями. Последствия потопа были бы намного нагляднее: заржавели бы все юстировочные винты и подвижные части, все подвижки, вымокла бы до конца вся электроника и большая часть оптики пошла бы в утиль, так как засохшие разводы непонятного раствора на оптических поверхностях несовместимы с жизнью оборудования. В таком случае оборудование было бы безвозвратно убито, реальный убыток не обошелся бы и десятком миллионов рублей, но зато все очень наглядно было бы. А так у нас есть шанс восстановить работоспособность установки по лазерной STED-литографии, зондовой AFM-микроскопии и комбинационного рассеяния света. И все это благодаря решительным действиям студентов.

Кто ликвидировал последствия потопа на первом этаже НК? Может, службы института? Вы в это верите? Сотрудники ЦКП свое разгребали – это я видел. И бабушка уборщица, которая одна убирает там пол-этажа. Видимо, кроме учёных из ЦКП убирать было некому, а у инженерных служб института квалификации не хватает. А еще я увидел валяющиеся в коридоре двое суток мусорные мешки с собранными студентами упавшими кусками подвесного потолка. У меня не было времени забежать в АК, поругаться, чтоб кого-то прислали, а ребята из ЦКП звонили мне по поводу этого мусора, из которого течет, и я их понимаю – почему-то получилось, что они занимались наведением порядка. Еще через день кто-то мусор убрал. Спустя какое-то время я выяснил – это была бабушка-уборщица, кажется, ее зовут Нина Сергеевна. Она оттащила эти мешки на лестничную площадку. Эти мешки убрали в мусорный контейнер только 23 декабря (!) сотрудники организации-подрядчика после того, как я пояснил, что в компетенцию научных сотрудников уборка мусора в виде упавших кусков потолка не входит».

«Поток» попытался разобраться, кто является ответственным за уборку и спасение оборудования. В разговоре по телефону Владимир Петушков подтвердил, ликвидация последствий чрезвычайных происшествий не его зона ответственности.

После этого мы обратились к проректору по строительству, эксплуатации сооружений и энергоэффективности Александру Ланчакову. При личной встрече проректор на повышенных тонах объяснил, что подконтрольные ему службы института должны ликвидировать последствия пожара только в местах общего пользования. Для работ в лаборатории, по словам проректора, необходимы «специальные разрешения», например, от научного управления МФТИ. Руководитель научного управления Андрей Сергеевич Батурин, к которому порекомендовал обратиться Ланчков, не смог оперативно предоставить комментарий.

По словам Дмитрия, неизвестно когда лаборатория вновь приступит к полноценной работе: только на сушку оборудования могут уйти недели. Кроме того, предстоит пройти сертифицированные экспертизы и составить акты о нанесенном ущербе. Затем — покупка замены пострадавшего оборудования, если администрация выделит на это средства.

За два дня хождения по кабинетам «Поток» так и не нашел ответа на вопрос, кто должен ликвидировать последствия тушения пожара. Тем более его не удалось прояснить учёным непосредственно во время потопа в лабораториях: представители администрации самоустранились от этой проблемы.

Пропасть между службами и научными сотрудниками института обозначалась в самый неподходящий момент, в ситуации, когда действия должны быть отработаны до автоматизма. К счастью, в этот раз происшествие обошлось без вреда здоровью сотрудников и окружающей среде. В лаборатории могли бы находиться химические вещества и биологические препараты, которые при контакте с водой и высокими температурами проявили бы опасные свойства. В западных университетах у входа в лаборатории часто вешают таблички, указывающие на особенности действий при чрезвычайных ситуациях и телефоны ответственных для оперативной связи.

Владимир Петушков рассказал «Потоку», что в декабре 2015 года вышло распоряжение по институту, обязывающее должностных лиц оставить на постах охраны корпусов запасные ключи и номера телефонов, по которым можно было бы сообщить об угрозах имуществу в кабинетах. По словам проректора, ключи удалось собрать, но список телефонов остался далеко не полным.

Быстро выносить ценное оборудование и собирать осыпающийся потолок должны ответственные люди, а не добровольцы из числа студентов и учёные. Надеемся, что администрация разъяснит, как действовать в таких ситуациях, а ответственные лица наконец-то обозначатся.

P.S. В процессе подготовки материала, Владимир Петушков написал «Потоку», что ремонтом пострадавших от пожара помещений занимается управление кампусом и режимно-секретный орган (РСО) института.